Моргана не держит в хижине зеркал, хотя в Камелоте их было немало. Зеркальщики делали на заказ огромные зеркала, с чей серебристой поверхности юная подопечная отражалась в полный рост, неизменно прекрасная, ухоженная, в дорогих платьях из шёлка, продав которое, беззаботно могла бы жить целый год небольшая семья. Тогда она обожала перед ними крутиться, следя, как солнечные лучи играют на золотистой вышивке. Смеялась, ловя юбку, неизменно останавливая взгляд и на башмачках.
Теперь их нет. По битому стеклу она пляшет босиком. Шёлковые платья насыщенного цвета сменил чёрный балахон, причёски, которые Гвиневра так любовно делала каждый день, смотрелись бы нелепо, поэтому волосы вечно распущенные, уже не отдельные пряди, а какое-то гнездо.
Моргана не держит в хижине зеркал, потому что просто боится посмотреть на себя, принять тот факт, что она изменилась. Нет больше той Морганы, что ходила по каменным плитам Камелота, будто бы танцуя. Теперь под её ногами грубо сколоченные доски, оставляющие занозы на нежных ступнях. Она привыкла, борьба за правое дело как-то согревает душу. Это всё временно, ненадолго. Ещё пару месяцев, и в её комнатах снова будут стоять зеркала, где отражаться будет королева Камелота. Она сама.

Моргане почти нестрашно. Холодно, одиноко, изнуряюще, но не страшно. Она разучилась бояться, ведь страх - это инстинкт самосохранения, а у неё его уже давно не было. Раньше он работал с перебоями, а теперь и вовсе исчез.
Ей просто нечего терять. Незримая толпа магов за спиной, во имя которых она начала эту борьбу не считаются теми, ради кого стоит жить. Она потеряла всё, и смерть скорее принесёт ей радость встречи с дорогими и близкими. Но вот парадокс: она не желает умирать. Рвётся, кусается, как дикий зверь, загоняет сама себя в угол, но не сдаётся. Глупая, так считает даже Агравейн, хотя и не говорить ей этого, боясь прогневать. Ей бы замолчать, придти к Артуру, покорно склонить голову перед братом, раскатятся. Король Камелота глупец, он простил бы, принял бы сестру, снова наряжая её в богатые одежды. Как-то Агравейн заговорил об этом с Морганой, но в ответ получил лишь смех. Ей некуда возвращаться, нечего спасать. Ей самой уже нет.
Иногда она замирает на несколько часов у огня. В такие минуты Агравейн за неё волнуется больше, чем обычно: она не моргает, не отзывается на собственное имя, не реагирует ни на что, будто бы её дух оставил хрупкую оболочку, отправляясь куда-то. В такие минуты Агравейну страшно быть рядом с ней, да и не только ему: даже наёмники говорят в её присутствии шёпотом, хотя им стыдно боятся хрупкой принцессы. Наёмники, как звери, чувствуют не только её силу, но и её безумие. Моргана сходит с ума.
Эту простую истину она пока не осознала. Боится, наверное, это признать. Боится самой себе сказать, как сильно похожа на своего отца, который был таким же фанатиком, каким стала она сама. Моргана пытается бороться, но этим делает лишь хуже. Трясина не желает выпускать юную ведьму, она почти по-матерински, окружает её, пытаясь согреть. Моргана почти всегда дрожит, несмотря на наличие огня в хижине и света за её пределами, тут всегда тепло и холодно, как и в её душе. Ведьма привыкла, а Агравейн кутается в плащ, переступая порог этого жилища. Он уже отчасти сожалеет, что когда-то поклялся ей в верности, но всё ещё надеется спасти. Помнит ту девушку, которую некогда видел при дворе Утера, пытается отыскать её в этой ведьме. Иногда ему и правда это удаётся. Советник Артура тоже сходит с ума.

Моргана боится лишь снов. С реальными врагами можно борются мечом и магией, но что делать с теми, кто проникает в её мысли? Кошмары так и не стали её друзьями, скорее чем-то похожи на надоевших родственников, от которых нельзя избавиться. Браслет сестры не помогает от них, он уже стал почти бесполезной безделушкой, просто символом некогда спокойствия и тишины. Моргана уже не сопротивляется кошмарам, покорно отдавая себя на растерзание каждую ночь. Иногда рядом Агравейн, он держит её за руку, убирая с лица спутанные пряди. Он надеется, что его присутствие отпугнет призраков прошлого и грядущего, но он так же бессилен перед ними, как и сама Моргана. Просто она закалена, а он напоминает беспомощного младенца. Ведьма предпочитает спать в одиночестве, что бы, просыпаясь от собственного крика, не объяснять кому-либо, что вызвало этот крик. Во сне она та, кем является, и облечь это в слова просто невозможно. Ведьма боится такого откровения даже перед самой собой.

Она снова спит. Агравейн ушёл ещё днём, ближайшую неделю он будет подле Артура. Моргана снова в одиночестве, которое, после шумного Камелота, всё ещё давит на нервы. Иногда она кричит просто так, с целью разогнать тишину, напомнить самой себе, что еще живая, что не тень. Иногда помогает.
Во сне она может оказаться как в Камелоте, снова становясь прекрасной принцессой, так и на поле боя, протягивая руки Эмрису, моля его о спасении, её сны не запоминаются большей частью, это единственное спасение от кошмаров, последние предохранитель, которые сгорает.
Если верить Каэлик, жить ей осталось недолго, так что пусть горит.
Сейчас она на солнечной поляне. Лес Камелота она узнает безошибочно. Здесь, подле ручья, она некогда нашла Гвиневру и Артура. Сейчас же она тут одна и на ней уже не фиолетовое бархатное платье, как тогда, а этот тёмный балахон, будто бы некая смесь прошлого и настоящего. Пение птиц, солнечные лучи, журчание ручья... всё кажется настолько фантастическим, что ведьма чувствует себя инородным предметом во всей этой красоте, подобно старому пню или бледным поганкам. Она здесь чужая. И не она одна.
Обернувшись на какой-то звук, Моргана видит перед собой человека, которого пыталась забыть, но чем больше прилагала усилий по забвению, тем лучше помнила. Нет, не вспоминала, не хранила в памяти его лицо, просто не забывала. Локи. Он называл себя богом, создателем, способным её погубить. Отчасти, он был прав, он и, правда, пытался её погубить. И погубил, если посмотреть на неё сейчас: он толкнул её на этот бессмысленный бунт, он и Моргауза. Понял ли он, что натворил или скрылся раньше?
- Локи? - Моргана сделала шаг навстречу, глядя недоверчиво. Она не должна была быть ему рада, но испытывала какое-то чувство облегчения: она не одна. Хотя бы здесь не одна она чужая. И всё же что-то заставило ёё напрячься: проклятье Морганы было в том, что она лишена светлых снов. Каждое сновидение - это кошмар, это станет таким же. Она не боялась и не пыталась этого изменить, просто напряжённо ждала развязки. Признаться, ей стало даже интересно, что же сейчас выкинет её подсознание.

Вряд ли эта фигура пойдёт на её зов: сюжеты её кошмаров были однообразны и иногда заключались в уходящих от неё людях. У каждого чудовища свои демоны, свои кошмары. В детстве, после смерти Горлуа, Моргана была уверена, что мать её бросила, её первые кошмары, настигшие тогда ещё невинного ребёнка, заключались как раз в комплексе всеобщей брошенности. Сейчас подобные сюжеты исчерпали себя: её и правда все бросили, вернее она сама ушла. Когда переживаешь что-то наяву, подобное в снах уже не пугает.
Но ей никогда не снился Локи. Это даже удивляло: он сыграл в её жизни такую роль, но никогда не являлся проведать даже во сне, будто подсознание в кое-то веки решило стать ей другом, не тревожа раны, оставленные этим "богом". Может, пыталось огородить от него даже в мыслях? Моргана не думала, но сейчас, глядя на эту знакомую фигуру, ощутила внезапную боль, будто бы её вновь ранили. Она не была готова к подобному, будь её воля - Локи бы исчез в туже секунду. Хотя, Моргана была паршивым лжецом: даже сама себе она не могла признаться, что отчасти по нему скучала, если бы у неё было время предаваться воспоминаниям и ностальгическим "если бы".
Если бы он не предал
Если бы она не рассердила
Если бы он вообще не явился в Камелот
Если бы
Всё было бы иначе.
Моргана никогда не задумывалась о том, как сложилась бы её жизнь, если бы не череда случаев. Не встреть она Локи, Моргаузу, Агравейна. Не узнай про Утера и мать, Гвиневру и Артура. Она была бы счастливой принцессой, стала бы чьей-нибудь женой, а не, замерев, настороженно следила за движениями того, кого уже давно забыла. Хотела забыть.

Это был не Локи. Локи в её голове был иным: подтянутым, ухоженным, по-своему прекрасным. Прекрасным настолько, что даже взгляд Морганы, которая даже рыцарей выбирала светловолосых, невольно останавливался на нём. Он был силён в своих убеждениях, верил в себя и то. что делает. Он излучал насмешливую уверенность. Это же существо походило на его тень или даже на тень его тени. Длинноволосый, исхудалый, насмешливо-безумный. Не Локи. Просто не он. Но вполне под стать ей и его кошмарам: её подсознание любил единство во всём, перфекционист.
Он должен был усмехнуться и растаять как дым, ведь он не настоящий. Но вместо этого он ей ответил. Все персонажи её снов молчат, она может звать их, кричать, бить, они лишь улыбаются и молчат. Никто и никогда не отвечал ей во сне, да и наяву не всегда, будто бы её и правда не существует, будто бы она плод собственного воображения. А это существо ей ответило, село на траву и прокомментировало ей образ. Против воли, Моргана выпрямилась, слегка приподняв подбородок. Гордость или даже гордыня уничтожила все зеркала, что бы не видеть то, во что превратилась, наёмников она пугала, Агравен не поднимал с ней вопрос внешности. А этот человек прокомментировал. И в той самой манере, в какой всегда говорил Локи. потому что никто более не отважился бы сообщить подопечной короля, что она выглядит не лучшим образом, ею нужно восхищаться, боготворить, говорить комплименты, а не критиковать. Отчасти за это она и ценила его общество, пусть большинство насмешек были беспочвенными.

"Я даже не знаю, что ты такое". Будто бы она знала. Она не Моргана Пендрагон, не ведьма, не жрица древней религии, она то, что осталось от Морганы, руины некогда величественного и прекрасного замка. Она никто, ей не выстоять в веках, подобно кольцу камней, она вряд ли сравнится со стойкостью даже с Камелотом. который сама почти разрушила. Она, подобно воде, не имеет форму, подобно камню несгибаемо, и подобно льду неизменно погибнет в скором времени. Льдистые обломки забытых чувств и воспоминаний, что имеют форму ещё привлекательной и молодой колдуньи по имени "Моргана". Не больше. Она никто и ничто, потерянная во времени маленькая девочка, с глупыми амбициями и верой в себя. Моргана надеется на спасение всех магов, но ищет спасение себя от самой себя. Она надеется стать знаменем, королевой, а сама просто роет себе безымянную могилу. О таких не вспоминают в балладах и летописях, разве что для сравнения с Великим Артуром. Она пыль и станет ею после смерти.
- Я Моргана, - девушка на секунду замолчала, после чего криво усмехнулась, - или то, что от неё осталось.
Он ей помнит. Это даже удивительно, ведь именно он пытался её убедить, что, таких как она, у него было и будет не меньше тысячи, что она уже потерялась в его памяти, стала "ещё одной смертной", ни больше, ни меньше. А сейчас говорит о ней, как о чём-то третьем, будто Моргана вновь стала невидима для него и для самой себе. Она бы не удивилась, признав этот факт, скорее молча бы пожала плечами. Хотя, какой смысл в этом движении, если его никто не увидит?

Его слова что-то будили в ней, что-то, что обжигало, доказывая, что она жива. Гнев? Ярость? Это существо, именовавшее себя богом, говорили о своём предательстве, как о неком пустяке, неприятном, но неопасном. Что-то вроде мухи в бокале вина. Он обрек её на смерть! Если бы Утер тогда не сидел у её постели, её сожгли бы за колдовство. О, Утера бы не остановили ни родственные узы, ни личные чувства. Сумасшедший фанатик, живущий идей. Да, Моргана его дочь.
Ей отчаянно хотелось вцепиться ему в горло, разорвать это лицо ногтями, оставляя свой след в его истории и на его теле. Но он не был настоящим, скорее всего, она не успеет даже до него дойти, как все прервётся. Она бы отомстила, но слов ей уже не хватало. Разве что ладонь нащупала рукоять кинжала, спрятанного в рукаве. Поразительно: она не ожидала найти его во сне, он был слишком повседневным и обычным для этого сумасшедшего сна.
- Ты не бог, Локи, - Моргана слегка покачивает головой, пытаясь охладить свой пыл ледяным металлов, что касается запястья, - и никогда им не был. Шут, выпендрёжник, считающий себя королём, не больше. Тень своего отца и старшего брата, - она говорила даже не с ним, а сама с собой. Что есть она? Мнит себя королевой, великой колдуньей, почти богине. А что на деле? Он такой же, это не Локи, это отражение её самой, некогда идеальной и правильной. Теперь они оба тени, руины. Она разбила все зеркала, но подсознание прислало двойника. мол, на, смотри, любуйся, наслаждайся зрелищем собственной безысходности. И вой, девочка, вой.
- Тебя здесь нет. И не было. Я надеюсь, что Локи уже давно сдох, как я ему и советовала. А ты просто отражение меня, - она ещё раз окинула го взглядом, - причём криво сделанная пародия. Полная амбиций, нелепая, ещё трепещущая, пытающаяся убедить окружающих в собственном величии, но не в силах убедить в этом даже себя.

Ей нужно было уничтожить это отражение, закончить этот кошмар, этот безумный разговор с тенями. Она не сошла с ума, что бы беседовать о себе сама с собой. Не думая, одним движением кинула кинжал в сторону Локи, шепча заклинание попадания в цель.
- Ты ничто, Моргана Пендрагон, - прошептала она, гладя, как кинжал движется к намеченной цели.

Кинжал не долетает до намеченной цели, остановленный чем-то, что было сильнее её магии. Жрица древней религии всегда чувствовала чужую мощь, и могла сказать, что силы этой "Морганы" явно превосходили её собственные. Могло ли её подсознание наделить двойника большей силой? Если да, то зачем? Что бы двойник убил её саму.
Или она и есть двойник?

Резкий холод отвлек Морганы от раздумий. В её снах часто бывало темно, холодно и страшно, поэтому подобные изменения заставили её лишь слегка поморщиться и испуганно оглядеться. Никто более на поляне не появился, значит, это дело рук Локи? Взгляд снова вернулся к худой фигуре бога, который не обращал на неё внимание. Казалось, ему так же холодно, как и ей, даже больше, раз он пытается укрыться в собственных объятьях. Этот жест был знаком Моргане, она сама неосознанно делала так же, пытаясь внушить самой себе. что это кто-то иной убережёт её от всех проблем и согреет. Потом плечо неприятно царапал её браслет, и она снова осознавала, что только она сама способна себя защитить и уберечь. Локи этого не понимает? Или её отражение более наивно, чем она сама? Моргана настороженно наблюдала за ним, не пытаясь ни помочь, ни добить. У неё больше не было оружия, а использовать магию во сне было опасно. Что до помощи, то Моргана давно разучилась её оказывать: люди вытирают ноги об того, кто протягивает им руки. Каждый сам по себе, люди хуже волков, что сбиваются в стаи. Если её двойник пытается выжить, то пусть занимается этим в одиночестве.
Моргана пас.

Ноги заледенели. Моргана пыталась пошевелить пальцами ног, но безуспешно. Собственная магия помогать не желала, а лёд был прочным. Она попыталась отшатнуться от рук Локи, всё ещё настороженно следила за ним, подобно дикому зверю, готовому вцепиться в глотку. Он не пытался причинить ей боль, лишь коснулся, явно замораживая её саму ещё больше. Зелёные глаза смотрели с вызовом, сама Моргана пыталась выбраться из этой ловушки, дать отпор, показать свою силу, независимость, ненависть. Но она была бессильна, будто снова лишилась магии, став просто молодой и усталой женщиной, изгнанницей, усталой принцессой, гонимую тиранами. В сказках таких принцесс неизменно спасают принцы, убивая чудовищ, но  её сказке сам принц оказался чудовищем.
У неё не было надежды на спасение.

Локи отошёл от неё, наконец-то давая свободу. Признаться честно, он её пугал: как безумный повторял одно и тоже. Даже для её подсознания это было слишком: её сновидения всегда шли по одному сценарию,  и ни в одном из них не было сумасшедших богов или их отражений. Она должна быть главным безумцев этого театра сновидений, а не кто-то ещё. Девушка редко ущипнула себя за запястье, пытаясь проснуться. Ничего не вышло, кожа даже не покраснела. Значит, она всё же спит, но не может проснуться сама.
Не сейчас.

Он что-то пытался объяснить. Моргана слушала его невнимательно, больше сосредоточившись на его костюме. Это был Локи, сомнений не было. Неожиданно увидеть его во сне. Этот бог даже говорит как Локи, значит ли, что каким-то образом в её сне оказался ас? Или она настолько хорошо его знает, что может без проблем воспроизвести его речь?
Моргана уже запуталась в собственным мыслях и мыслях Локи. Тот что-то говорил про извинения, что они отсюда выберутся. Ведьма непонимающе моргнула, не понимая, откуда ей выбираться. Она спит, вскоре она проснётся, ей разбудит Агравейн или конский топот. Она свободная птица, ей неоткуда искать спасения. Из своего лабиринта сознания ей никогда не спастись, так что поиски выхода бессмысленны: у неё нет путеводной нити, то, что её заменяет мрачно и коварно, ему нельзя доверять.
- Ты. Пытался. Меня. Убить. - Даже если это просто игра её подсознания, ей нужно выговорится. Тогда она не успела ему ничего сказать, была слишком напугана и удивлена, что бы даже думать об этом, будто бы Утер умел читать мысли и всё бы понял. Но сейчас, видя рядом эту фигуру с насмешливой улыбкой, Моргана снова и снова вспоминала тот страх, который почувствовала, узнав о случившимся. Утер поверил, что это была иллюзия, что Моргана невиновна, но те несколько дней, пока король Камелота разбирался, были для его подопечной настоящим адом. Осознавал ли он это или не думал о последствиях, как и всегда?
- Ты хотя бы понимаешь что натворил? Моя жизнь не игрушка, Локи, даже для богов, - хватит, ей надоело, что ей судьбой распоряжаются кто угодно, но не она. Сначала отец, который подыскивал ей жениха лет с трёх, потом мать, что отдала её Утеру, как щенка, потом сам король, использовавший её как разменную монету, заставлял плясать под свою дудку. Нет, Локи не будет ей управлять, не заставит бояться или служить ему. Хватит с ней тех, кто диктует ей свою волю. Моргауза была последней, теперь она короля. Пусть ей не стать равной богам, она будет независимой от них, автономной, свободной.
Особенно, от Локи.

Этот бог объясняет ей, что это всё не совсем сон. Что он не безумное создание её разума, а настоящий. Моргана смотрит на него недоверчиво: слишком уж паршиво он выглядит для бога. Но его магия, мимика, слова... нет, она не способна была бы сотворить это силой своего воображения. В её снах даже Артур и Утер выглядели как куклы. если сны, конечно, не были пророческими: картинки из будущего ей неподвластны. Он бог, возможно, он и, правда, оказался в её сне.
Тем хуже для него.

Она слышала о подобных снах, вернее, читала. Жрицы иногда так беседовали с Богиней, но сама Моргана в таком состоянии не бывала. Как забавно то, что её проводником стал Локи. Играсилль и, правда, шутница. Он говорить об их единстве, единстве магии, душ, познаний. Если во сне их разумы соединились, породив эту уже замёршую поляну, то Моргана дошла до той фазы, когда ты сам себе враг. Она не звала его, не вспоминала и не ждала. Видимо, у её магии иные планы на всё это.
Он просил о помощи или предлагает? Моргана недоуменно моргнула: она не нуждалась в его помощи. Пока всё шло по её плану: Утер мёртв, Артур во всем полагается на дядю, уже допускает первые ошибки, Моргана всегда неподалёку. Ей не нужно вмешательство такого непостоянного бога, как Локи. Особенно, учитывая некоторые обстоятельства. Она научилась доверять только самой себе, даже Агравейн не знает всех её планов. Последний человек, которому она доверяла, была сестра, но и та уже мертва. Доверять Локи? Это безумие!
И он знает об этом.

Значит, помощь нужна ему? Судя по его виду, да, помощь ему не помешала. Но зачем? В их последнюю встречу, он был вторым сыном Одина, Всеотца, получал от жизни всё и метил на трон Асгарда. Если даже нет, и на трон сядет его брат, Локи вряд ли окажется в опале или изгнании, как она. Один и Тор знают о его магии и ничего не имеют против. Тогда что же изменилось за эти несколько лет, когда из баловня судьбы Локи стал походить на тень?
Ведьма вспомнила. как он упоминал о клетке. которую предоставил ему Один. Значит, даже Всеотец не вынес его шуток и запер своего сына? Вряд ли, если верить рассказам Локи, отец его любил. Впрочем, Утер тоже уверял всех, что обожает Моргану, но скрывал правду об её рождении и, несомненно, убил бы, узнай он про магию в другое время.
Так что же произошло?

Ведьма почувствовала любопытство. Когда-то, впервые встретившись с этим богом, она, тогда ещё юная подопечная короля, с интересом слушала его рассказы об Асгарде, об Одине и самом Локи. Сейчас она вновь почувствовала себя тем подростком, который пытается узнать новое о чужой ей жизни, представляя в голове сверкающий дворец Одина, радужный мост и прочее, что никогда не увидит сама. Так же ведьма чувствовала, что сейчас ему нужна, и это чувство наполняло её каким-то торжеством, ведь Моргана, по мнению ведьмы, в нём не нуждалась.
Маленькая, глупая Моргана.

- Поможет нам? - Переспросила она, усмехаясь, - я не нуждаюсь в чьей-то помощи. Особенно, в твоей, - практически выплюнула Моргана ему в лицо последнюю фразу. Она слишком независимая, что бы принять чужую помощь. Она обожглась на молоке и теперь с опаской смотрит на воду.
Моргана боится, что ей снова причинят боль.

- Или помощь нужна тебе? - Тут девушка уже рассмеялась, не скрывая своего веселья. В этом была какая-то ирония: он обрек её на смерть, когда она в нём нуждалась (пусть и не говоря подобное вслух), а теперь он сам ждёт от неё помощи. - Папа запер тебя в клетке? За что же? И неужели Тор не встал на твою защиту? Не помог любимому младшему брату? - Ведьма откровенно издевалась, но тут что-то увидела в глазах Локи. Что-то, похожее на её собственное отражение, такое же потерянное, обиженное, сумасшедшее.
И всё поняла сама.

- Он тоже тебя предал, - даже не вопрос, а констатация факта. Она его понимала. Моргана всегда хотела использовать свою магию на благо Утера и Артура, тех людей, что стали ей семьей. Но они отреклись от неё, не стали слушать оправданий, нарекли ведьмой и отвернулись. Будь их воля, она бы уже была сожжена.
Ладно Утер, его можно понять, он фанатик. Но Артур... Моргана до конца верила, что брат защитит её, как защищал всегда, но и он сейчас отвернулся от неё, натачивая меч, что бы вонзить его ей в грудь.
Только так можно убить небьющееся сердце.

Отредактировано Morgana Pendragon (2014-04-10 10:40:00)

Её слова явно попали в цель. Со странной смесью ликования и сочувствия, Моргана смотрела, как Локи отступает, прижимая к груди руку. Очень знакомый ей жест, разве что она прижимала руку скорее к животу, не пытаясь найти внутри себя сердце. Его нет: когда-то она кинула его под ноги брату, который сей жест не оценил в своей чисто Пендрагоновской слепости гордыни. Моргана смирилась с этим, и сейчас не испытывала боли, будто бы замёрзла давно во всех этих снегах, которые принёс с собой Локи. Она лишь на секунду подняла голову вверх, пытаясь осознать, что это не темнота в её души, а темнота окружающего мира, который погрузился в уютный полумрак. Моргана привыкла к тьме, поэтому ей понадобилось всего несколько секунд, что бы привыкнуть: в её хижине тоже всегда было темно.
Он её ненавидел. Ведьма почти кожей чувствовала эту ненависть, которая скорее приятно щекотала нервы, нежели пугала. Она скорее убежит от человека, что желает ей добра, который любит её и заботится, нежели от того, кто её ненавидит. Ненависть - самое искреннее чувство из всех возможных: нет смысла ненавидеть человека просто так, ненависть не так выгодна, как любовь или забота. Врагом не станут просто так. От врагов не ждёшь ничего, не так больше видеть их смерть, предательство, боль.
А чужая ненависть даже опьяняет. Ненависть Локи чем-то похожа на её собственную, это чувство реванша, будто бы она смогла отомстить за себя...
Но ещё не отомстила, не до конца.

Он знает о ней все. Здесь нет секретов, нет тайн, нет ничего, что бы осталось с пометкой "моё". Только общее: горе, судьба, безумие. Моргана сделала гав вперёд, слыша свою краткую характеристику из уст Локи. "Девочка-бастард". Ублюдок, от которого отрёкся один отец, а второй никогда ей отцом не был. Девочка, не имеющая прав ни на Пентрагон, ни на Горлуа. Ни принцесса и не герцогиня. Никто. Безродный щенок, которого бросила даже собственная мать. Маленькая ведьма, которая должна была умереть при рождении или быть сожженной, как полагается. Ведьма, у которой изначально не должно было быть будущего, которую, как сироту, пригрели на груди, кичась своей добротой, что бы она каждодневно возносила молитвы за здравие великого короля.
Это была её судьба.
Но ни Утер, ни Вивьен не знали, кого породили на свет. Щенка пытались утопить, но он выплыл и смело залаял о своих правах. Её не признал отец? Значит, признает на коленях, когда её коронуют как королеву Камелота. Ей была уготована судьба лже-герцогини, пока Утер, з минуту до смерти, не решит открыть кому-то правду о её рождении, разрушая то, что в ней осталось. Она всё узнала раньше и взяла то, что ей полагалось по праву рождения. Она не собирается гореть на костре, так заботливо сложенном её собственным отцом и братом. Она не решила покорно принять уготованную судьбу, она борется и сражается, пусть в одиночестве против этого мира. В отличие от Локи, она смогла убить своего отца, поставить Камелот на колени и сейчас не сидит в клетке, оплакивая свою судьбу.

Они с Локи похожи: оба ублюдки, что целились слишком высоко. Только вот он борется с богами, а она - с людьми. У неё есть шансы на победу, а он уже обречён. Он все разрушает, а она создаёт новый, более правильный мир. Антонимы всегда похожи, но в этом и кроется их различие: похожие судьбы, но такие разные цели.

Он хочет её помощи. Смиренно просит её, почти падая на колени. Он хочет, что бы она спасла его, вытащила из темницы, залечила раны того, кто однажды её уже предал. С чего бы ей давать второй шанс, почему она должна верить богу лжи? Нет гарантии, что вызволив его, она не потеряет всё, что у неё осталось и всё, что может быть.
Он просит слишком многого, предлагая в обмен то, что и так принадлежит ей. Трон, корона, они в шаговой от неё доступности. Нужно лишь убить Артура и всё, трон по всем правам её, никто не сможет её свергнуть, в её жилах течёт кровь правящей семьи. У неё есть Агравейн, парочка наёмников, готовых предоставить услуги немаленьких армий, собственная магия и Богиня. Локи лишний в этом списке. Его безумие, безысходность и клетка, скорее радуют её, нежели огорчают. Это показывает на то, что она его сильнее. Моргана сильнее бога!

- Локи..., - ведьма поднимает голову, со странной нежностью оглядывая лицо того, кому когда-то доверяла, наверное, в какой-то момент она его даже любила. Отчасти, сейчас он изменился, но она всё равно без особо труда находит что-то знакомое в этом безумном боге, что-то, что напоминает о том светлом боге, который во что-то верил. Которому было что терять.
Она поднимает руку, легонько касаясь его скул. Мягко прочерчивает линию от виска к губам, вызывая лёгкие мурашки. Смотрит серьёзно, внимательно: отвернётся ли, отойдёт?
Не отошёл.

Моргана всё ещё молчит, не давая ответа. Слегка склоняет голову вбок, придирчиво изучая возможного союзника. Она уже почти всё решила для себя, но пока не думает о том, что бы своё решение озвучить. Она может его вытащить. Она неподвластна Одину и его богам, её Богиня может помочь ей в этом деле, но стоит ли игра свеч? Вряд ли.
- Мой бедный Локи, - Моргана говорит с какой-то потаённой нежностью, будто бы мать или возлюбленная, - настолько отчаявшийся, что пришёл за помощью к смертной. Преданный богами, семьёй... ненужный никому. Запертый Одином и самим собой, - ведьма не смеётся, она серьёзна, спокойна и слишком медленная для самой себя. Моргана медленно его обошла, - Один умрёт, а его трон достанется не тебе. Ты сгниёшь в своей клетке, мучаясь вечно. Увидишь расцвет чужого правления, молитвы, которые будут шептать не тебе. Ты будешь свободным лишь в снах, и то ненадолго, - девушка тихо рассмеялась, снова становясь лицом к лицу к своему недругу.
- Все мои враги падут? Захлебнутся собственной кровью? - переспросила девушка, каясь кубами его уха: - и ты убьёшь даже себя, мой враг?

Она знала, что будет расплата. В каком бы состоянии не был Локи, ей не сломить этого бога, Моргана понимала это, но даже данный факт не мешал ей идти к цели. Он не простит ей подобных уколов и тычков, он отомстит. Не так важно когда: сейчас, поднявшись с колен, или позже, когда всё же найдёт себе помощника и освободится. Впрочем, Моргане почти нечего было терять, а месть - это та вещь, ради которой можно рискнуть всем. Утер считал так же, но ведьма всегда полагала, что отличается от своего отца более продуманными и логичными поступками.
Оказалось, что не совсем так.

Она тихо шипит, приподнимая голову, пытаясь ослабить давление на распущенные волосы. Это было её ошибкой: в обнажённое горло тут же впились холодные пальцы безумного бога. Моргана начала задыхаться, непроизвольно хватая ртом воздух, но не могла освободиться. Да и не пыталась толком: если она сейчас умрёт, то проснётся, таково правило сна. Значит, окажется в своём мире, в одиночестве, очень далеко от Асгарда и клетки Локи. Возможно, какое-то время будет шарахаться от собственной тени, потом успокоится и постарается забыть. Спать будет с оберегами, что бы более тут не оказаться.
Бог тоже знал правила сна, поэтому не добил её, явно пытался лишь припугнуть, что у него удалось: пусть всё это было понарошку и во сне, Моргана успела испугаться за себя, свои волосы и свою жизнь. Поэтому следующую ласку она приняла настороженно, вздрогнув от этого неожиданно мягкого прикосновения, будто ожидала удара. Она и правда отчасти ждала чего-то такого, но так же осознавала, что Локи не будет её бить, это слишком низко и неинтересно для такого божества. Его месть будет иной, неосязаемой, как и её собственная.
Она почти покорно закрывает глаза, готовая ко всему.

Боли не было, не было ничего. Водоворот цветных картин, неузнаваемых ею помещений и людей. Какие-то волки, золотистые всполохи. Это явно было что-то из жизни Локи, то, что не было ей знакомо и вряд ли когда-то будет. С богами пируют воины, а она не воин, хотя и пытается надеть доспехи.
Потом всё изменилось опять.
Какой-то мост, вернее то, что им было. Не каменный, как в Камелоте, из какого-то другого материала. Под ним не река, не ров, под ним что-то другое. Тьма. Моргана не знала, пришла ли ей эта мысль сама или кто-то из глубин шепнул её ей. Вспышка боли, настолько ослепительная, подобную той, которую Моргана испытывала лишь раз в жизни: когда проткнула кинжалом Моргаузу. Неясные переплетения боли души и разума, духовная и физическая боль, с настолько неясным источником, что нет возможности её остановить, прекратить эту извращённую пытку. Слишком холодно, слишком страшно, слишком больно даже для Морганы, которой казалось, что она повидала слишком много для самой себя, думала, что достигла рубежа.
Видимо, она ошибалась, и эта ошибка будет стоить ей жизни.

Неясные картины оборвались так же внезапно, как и начались. В какой-то момент она распахнула глаза и тёмная поляна казалась будто бы солнечной, хотя тучи не расступились, настолько яркой и светлой, что резало глаза. Ведьма тяжело дышала, слушая, как в ушах оглушительно бьётся её сердце. Это было слишком сильно для неё, и явно не стоило тех слов, которые она бросила ему ранее. Видимо, Локи тоже не до конца отошёл от этого, судя по тому, как мелко трясутся его собственные пальцы. Это картинки из его прошлого, не иллюзия, не воображение, всё это реально. Слава Богини, что ей никогда не оказаться там, туда ей ход просто закрыт.
Но бог предлагает ей снова оказаться там, не в своём теле, в его. Снова и снова, пока она окончательно не сойдёт с ума, не заплачет или не попросит пощады. Не попросит. Умрёт, но не попросит. Королевская гордость помешает признать неправоту, склонить голову, согласится на чужие условия. Локи не по силам забрать её туда навечно, когда-нибудь это кончится, должно кончится. И тогда она обретёт свободу. Главное, научиться потом спать: успокаивающие настойки уже давно не действуют, а сама она вряд ли уснёт.
А он окончательно сойдёт с ума в своём заслуженном безумии. Это его тьма, его наказание, его крест. У Морганы достаточно своих врагов и своих проблем, что бы делить с кем-то чужие невзгоды. В этом мире каждый сам за себя, неужели Локи этого ещё не понял? До сих пор верит, что кто-то поможет ему? Возможно, он и правда найдёт какую-нибудь глупую юную ведьму, которая поможет ему спастись, при этом убив саму себя, не справившись со столь древней магией. Кто-то такой, как она, вернее, какой была. Но глупо просить помощи у неё, достаточно мудрой и обожженной на огне предательства. Видимо, она оказалась последней или первой, смотря с какой стороны смотреть, его попыткой. Но явно неудачной, обречённой на провал.
Или он считал её полной дурой.

Она уже открыла рот, что бы ответить - когда он убрал руки с её шеи, Моргана вновь обрела былую храбрость - но не успела. Стремительно он подошёл вплотную, яростно её целуя. Это был не нежный и чувственный поцелуй возлюбленного или хотя бы бывшего возлюбленного, коим он, по его же словам, являлся. Нет, в этом поцелуе было что-то злое, ненавистное, яростно, будто бы он пытался убить её таким способом, уничтожить то, что не смог убить знакомством с Бездной. Моргана на секунду замерла, напуганная этим поцелуем, который мало сочетался с его предыдущими словами, но после поддалась этому натиску, уступила, с силой хватая его за плечи, ногтям спиваясь в нежную кожу, защищенную тонкой тканью. Сейчас, после бездны, она была слишком уязвима, безумно сильно желала тепла и участия от любого существа, даже если это будет Локи. Как после своих кошмаров ей поначалу безумно были нужны объятья Гвиневры, так же сейчас, в поисках утешения, она прижималась к Локи.
пусть даже это просто иллюзия, сон, другая реальность, недоступные мысли.
Пусть он просто забавляет с ней, возможно, проверяет, а сейчас начнёт смеяться или оттолкнёт.
Пусть будет всё, что угодно, если это будет не сейчас, а спустя пару секунд.
Ей нужна эта пара секунд.

Раз.
Два.
Три.

Она отстраняется или отстраняется сам Локи, Моргана упустила этот момент, пытаясь нормализовать дыхание. Всего секундная, ничего не значащая передышка, не делающая погоды. Они всё ещё враги, он всё ещё взаперти, а она всё ещё хотел закончить всё это.
Ведьма припоминает его слова, его упрёки. Он ошибается, ошибается во всем. Она никогда не была чудовищем и никогда не будет. Разве в её помыслах есть что-то ужасное? Разве месть - это не благородно? Правая месть, не за себя, а за целую армию сожженных людей и тех, кого могут сжечь после. Она права со всех сторон, просто Локи этого не понять: в своём эгоизме и безумии он не понимает её реальности.
- Я не делала неправильного выбора, - она не отстраняется, но и не подходит ближе, сглатывая. Больно. Интересно, останутся ли синяки от его пальцев, когда она проснётся? - И я не чудовище, не зверь, запертый в клетке, потом что изначально желала слишком много для себя. Я выбрала правильный путь, путь, предназначенный мне от рождения, который показала мне моя сестра. В отличие от тебя, я не жажду власти ради власти, я желаю спасти свои земли от тирана. Одного уже убила, остался его сын. Трон Камелота мой по праву, вскоре я получу его, дав народу то, чего он заслуживает: свободы. Тебе не понять, что такое жить и сражаться не только за свои интересы, что такое не ставить себя выше других. Ты мстишь за детские обиды, папа не оказался папой, бедному Локи все врали, никто не верил богу лжи. Удивительно, правда? Ты не достоин зваться богом, поэтому сидишь в клетке, как диковинный трофей Одина и его сына. Странно, что тебя не провели в цепях по всему Асгарду... наверное, это будет в день коронации Тора, - теперь её очередь бить, ожидая справедливого возмездия за всё это, - за мной же армия, легион магов и ведьм, видящих меня освободительницей. Народ  Камелота на моей стороне, а ты обращаешь за помощью к "смертной" - ведьма усмехнулась, касаясь пальцами его лица, пусть делает что хочет, ей не так важно.

Он не ответил на её слова. Вся их встреча, как и предыдущие - это какой-то бой, где за ударом следует удар. Она говорит, он парирует, иногда доходит до прикосновений разной степени болезности. Она ожидала ответа на свои слова, такие же колкие и грубые, надеялась, что под этими словами разрушится чувство странного уюта, которое осталось от её поцелуя. Это было бы правильно - снова сделать пару шагов назад, возвращаясь на исходные точки боя, а не нежится в объятьях того, кого привыкла ненавидеть. Но сделать эти шаги сама Моргана не могла: слишком тепло было в его объятьях её замершей душе. Не рассмеялся, когда отстранился, не перевёл все в шутку или не сказал что-нибудь жестокое. Просто обнял, смотрел вверх и улыбался. Это всё настолько поражало и пугало, что под конец своей речи Моргана запнулась, глядя на мага с каким-то недоумением.

Стало светлее. Подняв голову, проследив за взглядом Локи, она заметила, что тучи покинули небосвод, освобождая место звездам. Знакомые с детства созвездия, которые ей пытались показать учителя, появились на небе, но ведьма уже и не помнила их названий: даже в пору детства она не любила изучать звёзды и небесные тела. Ей бы мечом махать, да разучивать танцы. Сейчас она только машет мечом, глядя на звезды лишь для того, что бы определить время суток и фазу луны, если это нужно для ритуала.
Но Локи увидел там явно не звёзды, а что-то другое. Насколько она знала, этот бог лишён романтизма и вряд ли способен любоваться истинной красотой природы, учитывая, как легко он ей разрушает. Но сколько девушка не силилась, она не видела ничего, кроме снега и звёзд, ничего особенного, необычного или способного принести выгоды. Ничего, что бы заинтересовало её. Поэтому она снова возвращается взглядом к лицу мага, пытаясь его понять. Он же ласково касался губами её пальцев, будто бы не он сам несколько минут назад оставил на её шее кровавые отметины. Эта перемена пугала и ничего хорошего не сулила. Скорее всего, он придумал что-то, возможно, с целью убедить её помочь. Когда-то один маг уже использовал её чувства, второй раз она не попадётся.

Он прижал ей к себе, а Моргана не противилась этой внезапной ласке, скорее настороженно следила за каждым движением, подобно дикому зверю, которому вместо удара плетью предложили кусок мяса. Ей было тепло и уютно, а причинить ей большой вред это не может: во сне её смерть будет означать пробуждение, причинить ей сильную боль тоже сложно, она же начеку и не сделает ничего, что могло бы ей навредить. Просто несколько минут перемирий в её безумной войне, секунда тишины и спокойствия. Кто знает, может уже завтра Эмрис убьёт её, пусть хоть немного она побудет по-своему счастливой, пусть хоть раз сон будет светлым и тёплым, а не ужасным кошмаром.
Она это заслужила.

Его слова были для неё по-своему откровением, настолько, что она подняла голову, которую успела положить ему на грудь, что бы посмотреть на его лицо: не врёт ли. Впрочем, она бы всё равно не узнала, врёт ли он, даже если бы захотела. Мог ли Локи быть светлым богом? Покровительствовать кому-то, кроме самого себя? Любить кого-то? Быть чьей-то надеждой, опорой, идейным вдохновителем? В это верилось настолько слабо, что Моргана с трудом подавила смех, а потом задумалась. Она привыкла к тому, что он врёт, всегда врёт, везде врёт. Но, с другой стороны, разве окружающие не привыкли, что и она неправа? А ведь когда-то она тоже была первой леди королевства, надеждой, опорой, той, на которую молился народ, видя её королевой, супругой короля. А что теперь? Магия, ненависть и страх к ней испортили всё. Теперь она сражается против того, кого некогда любила, мечтая увидеть его голову, отделённую от тела.
Она бы отчаянно хотела увидеть Локи, того Локи, которым он некогда был.

Это все было неправильным. Всё. Абсолютно. Начиная с этого сна, заканчивая поцелуем. Это неверно, неправильно, противоестественно, это надо прекратить. Но когда он снова тянется к её губам. Моргана встаёт на цыпочки, осторожно касаясь его губ: всё ещё напряжённая, не верящая в истинность его намерений, и готовая кусаться, если будет нужно. Но он нежен, противоестественно нежен, настолько, что система личной защиты самой Морганы воет всеми сиренами, требуя срочной эвакуации.
Нет.
Пожалуйста, только не это.
Не люби меня.
Меня нельзя любить.

Он отстранился первым, с какой-то странной, расслабленной улыбкой. Он не был напряжён, не ожидал от неё удара, явно... доверяя? Нет! Взгляд Морганы резко выдал внутреннюю панику. Нет! Нет! Нет! Ей нельзя доверять, её нельзя любить. Эти чувства предполагают взаимность, а Моргана разучилась любить и не особо хочет повторять свои ошибки. Она не может кого-то любить, ставить чужие цели выше своих, защищать кого-то, кроме себя, спасать кого-то. Ей нельзя.
Жрицы Богини не дают обетов безбрачия, но Верховные жрицы никогда не выходят замуж. Их любовь принадлежит их богини, их детям, другим магам. Они могут спать с мужчинами, могут рождать от них детей, но никогда не привязываются к одному из них. Для мужчин нет места на острове Блаженных, нет места в жизни Жрицы, особенно, если жрица последняя.

Когда-то Моргана любила, и это ничем хорошим не кончилось. В её спине просто нет больше места для чужих ножей, она потратила немало усилий для того, что бы рассудок победил чувства, что бы идти к своей цели со светлой головой, без мыслей о ком-то ещё, что бы Артуру было нечем ей угрожать. У неё есть лишь она сама, остальные заменяемы. А у него была Гвиневра, ради которой он готов на многое. Моргана уже использовала любовь брата, она знает. Себя же так использовать она не позволит никому.
Даже Локи. Особенно, Локи.

Она не лёд, который растает при первом прикосновении тепла, она лёд, закованный в камень, над которым не властен, ни огонь, ни ветер, ни вода, ничего. Она выковала себя не для того, что бы Локи разрушил, он уже немало попортил ей жизнь, хватит. Она сильная, она справится, ещё не поздно повернуть всё вспять, вернутся к исходным позициям ненависти и неприязни. Она поможет им обоим: у них слишком великие цели и слишком великие судьбы, что бы бросить всё это на алтарь нелепого и ненужного им обоим чувства.
Она привыкла к холоду и одиночеству, пусть это останется так. После многолетнего льда, даже лёгкое тепло оставляет ожоги, она не готова страдать.

- Так значит тебя ожидает гниение в клетке, пока Один или Тор не сжалятся и не прикончат тебя? Жалкая судьба, если честно, - Моргана отходит назад, избегая любых прикосновений. Если будет нужно, она возведёт между ними стену, клетку, что угодно, лишь бы больше не чувствовать его тепло.
- Странно, что Один тебя вообще в живых оставил, раз ты представляешь такую угрозу для его сыночка... надеются на твое исправление? Возможно, когда Тор умрёт (не от твоей руки, конечно), он хотел бы отдать тебе трон? - Моргана говорила без ненависти, сарказма или чего-то ещё, покойно, просто, морально отдаляясь всё дальше. А потом рассмеялась, касаясь пальцами своих губ, ещё горячих от его поцелуя.
- И сейчас ты надеешься, что ослепленная внезапной любовью к тебе, я пойду тебя спасать, дабы ты побыстрее прикончил брата и сел на трон? Я так сильно похожа на дурочки. Локи? Для подобного тебе нужна какая-нибудь юная глупенькая фея, которая падёт жертвой твоих красивых слов, нежных объятий и симпатичного личика. Но не я, - Моргана покачала головой, выражая сожаление. Ей и, правда было отчасти жаль, но рисковать собой во имя чьих-то целей - это глупо.