и мы с тобой совсем не похожи, но максимально смежны, тишину находя в полном отсутствии тишины.
мы нагие друг перед другом. не то, чтобы без одежды, скорее без всей этой оболочки,
вокруг души. [c]

в подземельях драконьего замка было холодно, мокро и скучно. принцесса юта ощущала воздух вокруг себя отрывисто и осязаемо — если бы у неё был нож, она разделила бы воздух на равные части и раздала нуждающимся. немного воздуха для людей, больных астмой. немного воздуха для тех, кому не хватает его вокруг. еще немного для тех, кто давно разучился дышать.
и самую малость — для принцессы, томившейся в замке дракона. в её легкие в последнее время слишком часто поступала одна лишь гарь. копоть оседала на пыльных лохмотьях, в которые превращалась любая одежды юты в течении нескольких дней — она сжимала зубы, закутываясь в старые тряпки, чистила их так, как умела, и ни на что не жаловалась. всё еще боялась, что её съедят. каждый раз она видела свою смерть точно как наяву — вот-вот, казалось ей, раскроются двери и арман войдет внутрь, застукав её за очередным исследовательским мероприятием, вот он начнет кричать, вот ударит её по щеке, вот выйдет из себя окончательно и, превратившись в огромного, крылатого ящера, накинется на безутешную принцессу, терзая тощее тело, о котором через несколько сотен лет в королевстве даже и не вспомнят.
юта боялась этого каждый день и каждый час — боялась, но всё равно вставала с первыми лучами солнца, дожидалась отлёта армана из замка, и отправлялась на поиски.
поначалу её первоначальной целью был выход. утомившись высматривать доблестного освободителя с порогов самой высокой башни, принцесса вознамерилась спастись собственными усилиями, исследовав в замке каждую щель и каждый раз возвращаясь на прежнее место. выходами в замках драконов явно не пахло. проход, через который каждый раз вылетал и возвращался дракон не представлялся юте доступным для побега — угроза быть сожженной или случайно растоптанной улыбалась принцессе еще меньше других потенциальных угроз. дни сменялись днями, а выход всё не находился. юта кусала кровоточащие губы, хмурила брови, и постепенно смирялась. бурлящий в душе огонь сменялся согревающими её тело в ночи углями. морщинки в уголках глаз постепенно разглаживались, оставляя лицо принцессы без следа.
второстепенной целью послужил интерес. с детства не отличавшаяся пассивностью и робостью, угнетенная отсутствием выхода, как такового, и храброго спасителя на горизонте, принцесса юта с новыми силами ринулась в бой — исследовать территории. то и дело похищая из драконьего хранилища парочку факелов, девушка часами возилась в старинной комнатной пыли, листая страницы затерянных во времени книг и рассматривая каждый предмет на наличие в нём магии. всё неизвестное манило и притягивало юту не хуже огонька свечи, что каждый вечер она зажигала на вершине самой высокой башни. смеялась над собою, фыркала в ответ на вопросы армана о его предназначении, однако неизменно верила — именно этот крохотный отзвук пламени когда-нибудь поможет дракону отыскать путь домой, если крылья вдруг подведут своего владельца, а зрение откажется служить в последний раз. последний потомок рода не должен погибнуть так глупо, навсегда затерявшись в холодных водах, бьющихся о прибрежные скалы и превращая крошившийся камень в песок и пыль. не должен погибнуть, не выполнив ритуала.
двери в нижние залы оставались для юты закрытыми последние несколько дней. она всё еще старательно переносила рисунки и символы с колон и стен подземелий на полы и полки в гостиной, однако её работа по расшифровке пророчества не находила должного результата. арман смеялся над нею и лишь усмехался в ответ на её вопросы о том, что значит та или иная загогулина. арман никогда не смеялся искренне — лишь давился хриплым смехом в ответ на сотни тысяч вопросов, пил, и вновь давился. иногда юта слышала сиплый мужской кашель по ночам. иногда по ночам юта просыпалась в холодном поту, вглядывалась в ночь и больше не засыпала.
эта ночь стала точно такой.
проснувшись до рассвета и поскрипев зубами, принцесса более не сомкнула глаз — слушая тишину, она вспоминала лица сестер и родителей, дворцовых слуг и дорожек в любимом мамином саду. мысленно перечисляла известные ей имена лакеев и фрейлин, описывала собственную комнату, детализировала лица принцессы оливии и принца остина в вязких воспоминаниях — даже больше, чем армана, юта боялась однажды проснуться с осознанием того, что ничего из своей прошлой жизни она более не помнит. что у неё больше нет прошлого. что она и не принцесса вовсе — лишь крошечная песчинка на дне моря, чешуйка на могучем теле дракона, оседающая на старинных книгах пыль, которую никогда не смахнут веником.
— тысяча горгулий, этого никогда не случится, — юта подбадривала себя подобными обещаниями каждый день, кормила и нежила каждое воспоминание, лишь бы помнить. нести этот груз в собственном сердце.
не сбрасывать. юта никогда не умела бросать. бросали только её. всегда бросали. — не в этот раз. тысяча горгулий, только не в этот раз.
через несколько часов юта услышала, как из замка улетает дракон. меланхолию, в тот же миг, как волшебной рукой сняло — полежав еще некоторое время, принцесса бодро вскочила на ноги, и совершив привычно скудный, как для утра истинной наследницы трона, ритуал омовения, вновь отправилась навстречу приключениям. у неё еще оставался целый неиспользованный факел с прошлого раза, и это нельзя было оставлять без должного внимания. если ей повезет, арман не вернется в замок до самого заката. если ей повезет, она вновь обнаружит некий старинный фолиант, буквы в котором покажутся ей до боли знакомыми. углубившись в чтение, она наверняка прекрасно проведет день, отлучаясь лишь затем, дабы зажечь на самом верху привычный, столь милый её сердцу, огонек. символ горящей во тьме свечи, указывающий путь домой самому дракону.
извозившись в пыли с головы до ног, за ушедший день принцесса юта успела обойти не более трёх комнат, каждая из которых поддавалась простому фокусу, научиться которому она успела в свой первый раз — двери раскрывались послушными створками в ответ на известное ей заклинание. юта не чувствовала потоков магии в венах, и верила, что слова являют собою простой механизм, не имеющий к магии никакого отношения. по сути, юте не было дела — двери открывались ей навстречу, и это во всём происходящем было самое главное. целый день никто не препятствовал принцессиным исследованиям, целый день она самозабвенно копалась в старых сундуках, вытаскивая на свет то причудливо изогнутую игрушку, то шкатулку с красивой резьбой, то затейливый кинжал в тяжелых ножнах.
однако последняя комната добила ютино воображение, предъявив зоркому взору принцессы бесконечные ряды пыльных бутылок, которым, казалось, не было ни конца, ни края. бочки, бутыли, кувшины и графины — несметное колличество посуды пылилось на стеллажах, задетых в некоторых местах крупными мужскими руками — исследуя полки взглядом, юта почти что видела следы тонких армановых пальцев впивающихся в новую бутыль, вскрывающих горло, осушающих её до дна. пристальный драконий взор, казалось, следовал за принцессой по пятам, проникал ей под лопатки, отдавался мучительным эхом на позвонках — юте становилось страшно с каждым следующим шагом, дыхание сбивалось с привычного ритма, принцесса окуналась в недра драконьих кошмаров.
будь проклят юкка, нет, нет, нет! не для того она здесь. пусть разбирается со своим дерьмом сам. однако ноги подводили принцессу всё отчаяннее, заставив вскоре осесть на пол, чертыхаясь и кося глазами на приоткрытую бутылку невдалеке. не ведая, что творят, тонкие руки сами потянулись к желанной добыче, захватив её в плен и позволил горлу испробовать горький напиток на вкус. виноградная сладость вспыхнула жжением в области легких — это был первый ютин опыт в потреблении алкоголя, и внезапно она вошла во вкус, решив помянуть свою старую, прекрасную жизнь, и припадая к бутылке еще раз и еще, вплоть до ощущения душевного опустошения, раскатившегося в груди глухим, мерзким отзвуком. юта более не различала в памяти лиц, да и выпито ею было, по меркам приличного мужчины, совсем ничего — однако хрупкому девичьему телу сей порции оказалось достаточно, дабы заставить картины расплываться перед глазами, а зубы впиваться в искусанные губы с новой силой.
юте хотелось, дабы арман пришел прямо сюда и прямо сейчас в сияющих рыцарских доспехах и с белым конем под мышкой, подхватил принцессу на руки и увез в более уютный и намного более чистый замок — плести венки из цветов и читать по вечерам любовные романы. и пусть представление о том, как именно плетутся венки, и о чём обычно пишется в любовных романах, юта имела весьма смутное, армана рядом ей не хватало слишком уж ощутимо, дабы просто так отмахнуться от навязчивых желаний — с горем пополам отставив бутылку в сторону, принцесса тихо, как мантру, начала повторять себе под нос хорошо знакомое, драконье имя, попутно размышляя о том, не сделать ли ей еще глоточек.
подсознание захватило контроль над сознанием.
изломленные мысли в голове принцессы правили бал.