Что я сделал хорошего для
вселенной, что она так
расщедрилась, подарив мне тебя? (с)

Да, сейчас он был сумасшедшим, и ему так нравилось это безумие, что он готов был променять все, что у него было лишь на то, чтобы этот сусальный ангел всегда был рядом с ним. Непонятное, необъяснимое притягивало его к Лестату. Кажется, как будто он ждал его всегда. Всматриваясь в сотни лиц простых смертных и бессмертных, он искал именно это лицо, чтобы обрести покой в своих вековых стенаниях.
С жадностью всматриваясь в освещаемую только бледной луной темноту, Дракула ловит образы прекрасного вампира, который без труда поднимает жертву с колен, при этом даже не выводя ее из-под гипноза. Изящество и легкость сквозит буквально в каждом его жесте. Прикосновение бледных тонких губ к женской шее. Отчего-то внутри начинает все закипать. Хочется оторвать его от этой смертной, ведь она не достойна, чтобы он прикасался к ней, оставлял нежные прикосновения на немолодой шее. Она не достойна слышать, как бьется его сердце перед своей смертью. Но Дракула сдерживает себя, стараясь больше уделить вниманию тому, как алая кровь струится по бледному лицу, разукрашивая его в краски жизни. Возбуждение заполняет графа, становится практически невыносимым. Ему нужен Лестат, его Лестат.
Словно читая мысли Дракулы, белокурый демон ночи отрывается от своей жертвы, чем несомненно слегка пугает вампира. Он-то надеялся, что все его мысли прочно запечатаны от других, что никто и никогда не узнает того, что творится в его голове, если он сам этого не пожелает. Но он ошибается. Лестат не читает его мысли, просто он так же одержим этим сумасшедшим порывом, захватывающим его. Откидывая в сторону мужчину, хотя он, определенно еще жив, хотя ему и осталось недолго, Дракула чувствует как задыхается. Это далекое, давно забытое человеческое чувство. Страсть, всепоглощающая, всеобъемлющая и заставляющая забывать, как дышать, если обожаемых губ нет рядом. Но вот они рядом, накрывают его собственные губы, которые от свежей крови стали теплее. Прикрывая глаза, Дракула отдается волне наслаждения, впитывая в себя всю нежность его вампира. Вкус крови на губах Лестата совершенно другой, ему нравится, как смешиваются два вида крови, как переплетаются в их жарком и даже жадном поцелуе.
Дракула придерживает белокурого демона за затылок, пропуская через пальцы мягкие, словно шелк светлые волосы. От одного прикосновения к этим волосам можно умереть от наслаждения, что же говорить о губах, обо всем теле. Вторая рука лежит поперек спины, крепко прижимая объект желания и любви к себе.
- Я твой, я всегда твой, Лестат, не на ночь, а навечно,- с трудом отрываясь от жадных губ, шепчет Дракула, стараясь восстановить сбившееся дыхание, чтобы не казаться таким глупым влюбленным мальчишкой, каким в принципе он сейчас и является.
«Будь со мной, иди со мной вместе под покровом ночи и в свете дня, сквозь меняющийся мир, из страны в страну из эпохи в эпоху, будь со мной рядом…»- от возбуждения и нахлынувшей нежности граф с трудом контролировал, что он говорит в слух, а что передает безмолвным посланием. Но, все- будь то мысли или слова, все это было настолько искренним, что какая-то часть вампира даже удивлялась этому. Ему за последние триста лет не удавалось быть настолько искренним, открывать себя полностью перед кем-то, становится таким беззащитным и слабым. Но он чувствовал, что Лестат это отражение его самого в другом бессмертном. Он не предаст.
Бледные несколько минут назад щеки горели румянцем, то ли от только что выпитой крови, то ли от шквала эмоций. Да, эмоции, они вновь возвращали его к жизни, но думал ли он когда-нибудь, что эти эмоции способен дарить ему один из бессмертных. Они же были настоящими, живыми, дышащими и струящимися. А перед ним стоял все тот же бессмертный идеал всех его желаний и снов, всех фантазий и страстей.
- Идем со мной,- и снова больших сил стоит, чтобы оторваться от него, чтобы просто взять за руку вместо того, чтобы обнимать его, прижимая его к себе. Несколько шагов в темноту и два человека, два смертных, лежащих в собственной крови, остались позади. Сегодня была ночь бессмертия и она принадлежала только двоим. Дракула абсолютно явно осознавал, что убьет любого, кто посмеет помешать им, хоть как-то ворваться в их ночь. Будь то человек или бессмертный, ему не суждено было бы выжить.
Отодвигая рукой растущие кусты и низкие деревья, Дракула пробирался в самую чащу, где им никто не сможет помешать. Это место он нашел уже очень давно, кажется в прошлом столетии, но за это время оно ничуть не изменилось. Все тот же заросший пруд, все тот же покрытый невысокой травой берег и все те же деревья, выстроившиеся вокруг водоема плотной оградой. Слабый лунный свет падал на берег пруда, придавая ему особенно притягательный вид. Снова отпустив руку вампира, Дракула снял с себя плащ, расстилая на зеленом травяном ковре. Внимательно наблюдая за своим наваждением, вампир с легкой улыбкой стал расстегивать свою рубашку, едва касаясь тонкими пальцами пуговиц. Кружевной воротник полетел в сторону, он никогда не любил эти чрезмерные изыски, которые были приняты в обществе.